Девичник действительно состоялся. Иногда я думаю, что не должен был этого допустить… Впрочем, задним умом мы все крепки.
Это была суббота. Мара сказала, что они с Сашей и Кровью выпьют немного вина дома у последней, попытаются что-то обговорить, а поздним вечером она приедет ко мне и останется до понедельника. Однако в 23 часа подруга позвонила и восторженным голосом заявила, что все в порядке, они очень хорошо сидят, надо было помириться раньше, и, в общем, она остается ночевать. На заднем плане я слышал смех Крови и Саши… Что ж, может, все и к лучшему, – подумал я тогда. Интересно, куда они подевали Глеба? Встреча явно проходила в строгом формате «между нами, девочками».
Утром в воскресенье я проснулся, подогрел в микроволновке пару бутербродов с сыром и сел за компьютер. Проверил почту, полистал пару юмористических сайтов… Дожевав бутерброды (не могу сочетать чтение новостей с приемом пищи), залез на сайт одного из СМИ. Там меня ожидали броские заголовки: «Участница шоу экстрасенсов зверски зарезана в Москве»; «Предсказательница не смогла предвидеть собственную смерть»; «Телезвезда вела грешную жизнь, заявляет представитель Русской православной церкви»…
Я не стал, словно девочка, дергаться и визжать – «Ах-ах, конечно, это моя знакомая». Этих «телезвезд» в столице как собак нерезаных… То есть резаных… То есть…
Тьфу!
Со страницы браузера на меня смотрела Кровь. Старая фотка, еще с другой прической… Или она специально меняет прическу для съемок? Какие-то развалины, простертая ввысь рука… Да, Кровь очень артистична…
Тьфу.
То есть – меняла прическу. Была артистичной. Все – в прошедшем времени. Теперь в этом не оставалось сомнений: фотографию трупа журналисты тоже где-то раздобыли.
Я схватил телефон и начал набирать номер Мары. Абонент временно недоступен. Я попытался дозвониться до Саши, а тем временем читал статью… Тело обнаружено в подъезде собственного дома… Четыре ножевых ранения… Кровь. Много крови. Кровь – обратилась в кровь.
Саша так и не взяла трубку. А вот Глеб ответил сразу. Он недовольным голосом заявил, что находится в квартире-студии у коллеги-телевизионщика, они всю ночь монтировали какой-то репортаж, он заснул два часа назад, и вот я его разбудил… Тут я сделал глупость: бросил трубку. Я попросту не мог…
В общем, первым, с кем мне удалось нормально поговорить, был Игорь. Он сказал мне сидеть дома и не дергаться, вообще никому не звонить и не писать, даже Саше и Маре… особенно Саше и Маре. Пообещал перезвонить.
Я подошел к алтарю, уперся руками в черное тканевое покрытие, закрыл глаза и склонил голову. Сердце гулко трепыхалось где-то глубоко в животе. Так я стоял десять или пятнадцать минут, пока не ожил телефон.
Игорь сказал, что, по словам его знакомых, Мара объявлена в розыск, а Сашу допрашивают как свидетеля и скоро должны отпустить. Об этом он лично позаботится, вывернется вон из шкуры. И дело даже не в том, что Саша его девушка… Просто – ситуация кристально ясна. Бывшие подруги, давняя вражда… алкоголь…
Не знаю, лично мне именно эта ясность и не нравилась.
Так не бывает. Точнее, чаще всего именно так и бывает, но не с ними. Не с моими друзьями. Не с Марой, черт подери. Они же смеялись! Радовались! Что там могло произойти? «Умри, мерзкая обитательница зомбоящика»? Маре ведь уже не 20 лет. И Крови не 20 – она могла столько порассказать про этот зомбоящик, что любой сторонник контркультуры слушал бы ее речи, как пение соловья… А может быть, Кровь первая начала? Но что ей могло не понравиться в Маре? Та давно не шляется по злачным местам и не употребляет наркотики… Она… Ну не могла же Кровь что-то съехидничать насчет меня? Она же вроде бы хорошо ко мне относится… Относилась…