Маленький человек в заношенных до потери цвета китайских джинсах и в огромном, тяжело пахнущем свитере поднимался по спиральной лестнице к башне. Башня возвышалась на холме, густо поросшем хвойным лесом. Осыпающаяся бетонная лестница казалась чем-то инородным в этом царстве девственной природы. Хотя… Вполне можно было предположить, что давным-давно, в советские времена, в этой местности располагался пионерский лагерь или санаторий. Точно! Вот и обломки скульптуры, вероятно, изображавшей пионера. Поросшая мхом хрупкая детская фигурка… Из посеревшего, напитанного влагой гипса, будто бы кости, торчат куски арматуры.
Маленький человек с трудом преодолевал высокие ступени, однако, пыхтя и краснея, продолжал свой подъём, время от времени приседая и бессмысленно глядя перед собой. Чем ближе он подходил к башне, тем очевиднее становилась ошибочность ассоциации с пионерлагерем. Черная, словно отполированная, она отбрасывала на холм странное свечение, не разгоняющее надвигающуюся ночную тьму, но позволяющее видеть во тьме. «Нет, это не полировка, – подумал вдруг человек. – Даже смешно представить, чтобы по этим стенам ползали рабочие и уборщики… Нет, это другое… Она… Как будто живая».
Человек и сам не заметил, как проник внутрь башни. На самом деле он еще даже не решил до конца, стоит ли туда входить. Он был уверен, что дойдет до гладких черных стен, отдохнет, подумает… Наверное, увидит в стене свое отражение… А там уж решит – входить или, что вероятнее, не входить. Он всегда поступал так, например, с книгами: с интересом читал все от первой до последней страницы, но даже не пытался как-то применить написанное к своей жизни.
Однако все произошло, как во сне. Только что вокруг шумел лес, старый бетон лестницы буднично похрустывал и осыпался под ногами, а между верхушками деревьев просматривалось небо – когда-то, в самом начале пути, нежно-голубое, а теперь уже черное и испещренное оспинами бледных северных звезд. И вот человек вдруг обнаружил себя все так же поднимающимся по лестнице – но уже внутри башни. Лестница оставалась спиральной, но, поскольку башня была тоньше холма, витки спирали стали хорошо ощутимыми. У путника даже закружилась голова.
Внутри лестница выглядела новой и не требующей ремонта. Она была ярко освещена лампами, похожими на электрические, а воздух был свеж и подогрет до комфортной температуры. В общем, одинокая башня не казалась изнутри более мрачной, чем снаружи. Скорее – наоборот. Поэтому человек не испугался и принял произошедшее как должное.
Наконец трудный подъём был окончен, и человек оказался посреди большой, ярко освещённой комнаты со стеклянными стенами. Шесть колонн поддерживали прозрачный свод, покрытый морозными узорами, через которые можно было различить каменные зубцы на верху башни. В куполе было намного холоднее, чем на лестнице.
В дальнем конце зала стоял высокий человек в мягком черном плаще и внимательно рассматривал узоры на стекле. Не оборачиваясь, он обратился к путнику:
— Василий, приветствую тебя в моём доме!
Василий подошёл к нему и опасливо спросил:
— Откуда вы знаете моё имя?
— Я вижу…
Тут Василий заметил, что узоры на окне постоянно меняются, словно перетекая друг в друга. Среди них есть фигуры, очень похожие на людей, дома, растения… А иногда и на буквы.
Высокий человек продолжал.
— Мне известно, зачем ты пришёл, но будет лучше, если ты расскажешь об этом сам. Это нужно, чтобы ты сам понял свою цель.
Василий вздохнул и решил, что лучше будет начать с начала. Мелькнула мысль о том, что лучше было бы придумать что-то мрачное и красивое, под стать обстановке. Но долгий подъем отнял так много сил, а слепой затылок незнакомца гипнотизировал выразительнее самого острого взгляда… Незнакомец явно не был готов к долгому ожиданию. Поэтому Василий просто начал рассказывать о своей жизни, словно разоткровенничавшись в пивной. «Это все равно сон», — утешил он себя.
Он начал с того, как его травили в школе, как его не понимали одноклассники и принижали учителя. Постепенно рассказ подошел к тому, как ему сложно и плохо живётся теперь. Он пожаловался, что жена каждый день его достаёт и требует денег, которых ему неоткуда взять. Что еда за последние двадцать лет стала невкусной и подорожала. Что всё надоело и опостылело, а он не может так больше жить… Наконец он протянул высокому человеку толстый блокнот, чем-то неуловимо похожий на медицинскую карту тяжело больного старика. «Как он оказался здесь?, — подумал Василий. – А впрочем… Сон, сон». Он приосанился и твердо сказал:
— Я хочу, чтобы все перечисленные здесь люди умерли. Я начал его вести в четвёртом классе.
Высокий человек наконец повернулся к Василию лицом. Непримечательное бледное лицо… Он небрежно пролистал страницы – словно профессор медицины, которого попросили ознакомиться с картой совершенно банального и типичного пациента… Наконец человек сказал:
— Тебе повезло, что ты попал сегодня ко мне. В этом дневнике заключена большая сила. От того, верно ли ты воспользуешься этим предметом, зависит твоя жизнь и жизнь твоего врага.
Высокий человек повернулся к прозрачной стене, и, найдя кусок узора, похожий на человека, решительно провёл ногтем по стеклу в районе шеи. С его руки, похожей на птичью лапу, капнуло несколько капель воды. Рисунок исчез.
— Сегодня твой враг умрёт, — пообещал высокий человек.
Радости Василия не было предела. Не прощаясь и не благодаря, он покинул зал, а потом и башню. Приплясывая, забыв про одышку, спустился с холма и обнаружил себя в своем городе, в своем районе… Василий направился к дому. Ему хотелось всячески украсить дорогой сердцу предмет…
Денег у Василия было немного, и ему пришлось взять очередной кредит, чтобы осуществить задуманное. Когда наличные наконец-то оказались в кармане, он долго бродил по дорогим магазинам, вызывающе поглядывая на встревоженных его непрезентабельным видом продавцов и охранников. И это само по себе было наслаждением…
В конце концов он купил дорогую книгу в обложке с золотым тиснением, подходящую по формату, резную шкатулку и серебряный замочек с цепью. Наплевав на все текущие дела (а они и впрямь текли, кран, например), накричав на ворчавшую жену, он забился в угол комнаты и принялся за дело. Не отвлекаясь ни на минуту, он час за часом вырезал страницы из книги и с величайшей аккуратностью подклеивал страницы своего старенького блокнота в пустеющую дорогую обложку. Когда работа была закончена, а обновлённая тетрадь превратилась в полноценную книгу и заняла свое законное место в резной шкатулке, Василий решил впредь не расставаться с артефактом ни на минуту.
Вдруг ему захотелось есть… Конечно же! Жена (кстати, ее имя Василий стеснительно дописал в конец книги ещё раз) и не подумала предложить мужу перекусить во время важной работы. Более того – в холодильнике было пусто. Вздохнув, Василий пошёл в ночной магазин, держа под мышкой своё сокровище. Было уже совсем темно.
— Эй, чепушила, дай ящик позырить! – раздалось из темноты.
— Неее-н-н-ннне-не…
— Давай сюда, на кирпич меняю!
Один из нападавших вырвал из ослабевших рук драгоценность.
— Гы, какая штучка, что у тебя там?
Василий вдруг с яростью бросился на врага.
— У, ты ещё брыкаешься?
Второй нападавший вытащил нож и молча полоснул Василию по горлу. Брызнула багровая струя, Василий упал.
Первый окинул товарища удивленным взглядом, но затем пнул Василия, беспомощно тянущего одну руку к шкатулке, а другой зажимающего кровоточащую шею.
— Слышь, интересно, что там! Толян, дай перо, позырим.
Толян поддел ножом замочек, и тот сломался.
Толян открыл книгу. Быстро пролистал… Затем оба, не сговариваясь, плюнули внутрь, кое-как запихали книгу в шкатулку и швырнули в кровавую лужу рядом с Василием, который уже перестал шевелиться.

Кащей, 2016